Сценарий Зазы Буадзе «Любовь убийцы», о жизни и преступлениях реального агента КГБ Богдана Сташинского, более известного как убийца Степана Бандеры, стал в прошлом году одним из самых резонансных. В настоящий момент проект фильма находится в состоянии ожидания ответа от финансовых партнеров. Но уже никто не сомневается, что он будет воплощен.

Летом в 2011 году сценарий «Любовь убийцы» был подан на конкурс для получения государственного финансирования. И даже имея полностью одобрительные отзывы от членов Экспертной комиссии относительно интересной идеи и прописаности героев, финансирования он не получил — мол, слишком противоречивый и раздражающий материал с тематикой, которую Украина до сих пор не готова воспринимать адекватно. И на представлении проекта на  фестивале «Молодость» в октябре 2011 года тоже многие обращали внимание, на то, что – а) фильм о противоречивой фигуре Степана Бандеры; б) фильм о противоречивой фигуре Сташинского и что этим интересуется грузин. Однако все оценили качество сценария Зазы Буадзе. И пока компания-производитель Fresh Production занимается экранизацией другого сценария Зазы, «Урсус. Кавказский бурый медведь», «Любовь убийцы» в ожидании  своего звездного часа.

Поговорить об этом сложном и интересном сценарии Зазы Буадзе предложил журналист  Ярослав Пидгора-Гвяздовский.

Я.П-Г.: Пять лет тому назад один из центральных телеканалов Украины реализовал проект «Большие украинцы», согласно опросу, в котором Степан Бандера стал самым популярным большим украинцем, пока, как говорил шеф-редактор проекта Вахтанг Кипиани, не было учтено 350 тысяч «выигрышных» голосов в интересах Ярослава Мудрого. Не этот ли факт побудил Вас написать сценарий об убийце Бандеры или это все же была статья Джона Стила «Убийца, разоруженный любовью» из журнала Life за сентябрь 1962 года?

З.Б.:  Да, это был Live. Кажется, я ее прочитал в конце 2009 года и сразу почувствовал, что это моя история. Хотя на питчинге проектов государственного конкурса и критик Владимир Войтенко, и режиссер Владимир Тихий, акцентировали внимание на этичности  момента, что украинской истории, касается грузин. Но я профессиональный сценарист, я — охотник за историями. И не важно, где я их нахожу. Я не о Бандере написал сценарий! Меня поразила история любви, которая описана в той статье. Но всем неприятно то, что это история о том, кто убил национального героя по крайней мере половины Украины. Я, собственно, понимаю это и считаю его национальным героем. Но, поймите: это безумное искушение для сценариста, когда ему в руки попадает такая мощная история. И закрыть на нее глаза, грешно для сценариста! Какие характеры, какие обиды, какие переживания. Наш куратор, немецкий продюсер Симона Бауман, сказала, что за пределами Украины всем все равно, кем был Бандера, тем более, если он появляется в сценарии на две минуты текстового времени. Для всех других — это история любви простой женщины, которая побуждала убийцу к покаянию.

Я.П-Г.:  Так какая все же главная тема сценария — любовь женщины к убийце или террористическая деятельность Советского Союза, о которой не говорится, но которая нависает над всеми героями? То есть это драма, политический детектив, экшен или скорее мелодрама, с элементами триллера?

З.Б.:  Этот вопрос ставился и на фестивале «Молодость» — это шпионский фильм или драма? И нас принуждали определить нишу — на что «Любовь…» похожа? Я назвал два фильма условно подобных — «Чтеца» Стивена Долдри и «Жизнь других» Флориана Генкеля фон Доннерсмарка. Польский продюсер и режиссер Дариуш Яблонский, считая мою историю более могучей, чем того же Долдри, настаивал на ее «шпионском» аспекте, хотя для меня — это чистая драма. Потому что, можно ли, скажем, «Меланхолию» Ларса фон Триера назвать научной фантастикой? Да, элементы ее там присутствуют, но не более. И моя «Любовь…» является любовной драмой лишь с элементами шпионского кино.

Я.П-Г.:  То есть Вы преднамеренно обошли все возможные политические и национальные вопросы?

З.Б.:  Конечно! Потому что для меня было более важно рассказать универсальную человеческую историю, понятную более широкому кругу зрителей.

Я.П-Г.:  Но тогда на первый план выходит моральный момент: Вы убийцу делаете человеком.

З.Б.:  И что в этом плохого?

Я.П-Г.:  Это аморально.

З.Б.:  Знаете, один мужчина, который жил две тысячи лет назад, сказал: пусть в меня первым бросит камень тот, кто не грешен. Бывают бешеные собаки, но бешенство не является обычным признаком собак, это болезнь. Люди не бывают плохими или хорошими, они бывают слабыми или сильными. Я не моралист и морализм ненавижу, но считаю, что любое произведение искусства должно стоять хотя бы на одной из десяти заповедей. Потому что у всех людей есть одно большое искушение — закрыть глаза на совесть. Сильным удается противостоять, слабые же не удерживаются, превращаясь в изменников и отбросов. О маньяках я в настоящий момент не говорю — это как раз и есть  душевно больные. Это грубо, конечно, и я не учел определенную промежуточную, буферную зону, из которой выходят просто конформисты. Но знаете, что интересно: мой сценарий не о слабом человеке. С самого начала главным героем сценария был не Сташинский, а Инге, его любовь. И только после года работы, после прохождения практики в греческом Средиземноморском киноинституте под руководством очень хороших редакторов, я понял, что главным должен быть все же Сташинский. Потому что меняется он, а не Инге. Но это не меняет факта — любовь спасла душу убийцы. Женщина несет в себе силу, которая может спасти. Он лишь формально является главным героем, человеком, который проходит путь от пункта А к пункту Б, от села Боршовицы, где он предавал, к Западному Берлину, где сознался в своих преступлениях. Но мотором этой истории является Инге: она и ментор, и тень, и проводник. И слоган фильма может быть с этим связан: и слабая женщина может быть сильнее любого КГБ.

Я.П-Г.:  Семнадцать лет тому назад Олесь Янчук уже снял фильм о Сташинском и убийстве Бандеры — «Атентат – осеннее убийство в Мюнхене». Похоже, «героеубийцы» более интересны, чем их жертвы.

З.Б.:  Да, и от этого, к сожалению, не убежишь.

Я.П-Г.:  Существует мнение, что в Украине не корректно снимать фильм об убийце Бандеры, если до сих пор не снят фильм о самом Бандере.

З.Б.:  Я прекрасно понимаю конъюнктуру и политическую действительность, – в облаках я не летаю. Хотя искренне считаю эту мысль ошибочной, потому что искусство не должно быть привязанным к политике. Но оно связано всегда. Я все понимаю, но не отказываюсь от своего стремления. Я готов к съемкам.

Я.П-Г.:  Но готовы ли Вы к сложностям, связанным с воплощением исторического материала: чтобы не вышел треш или лубок, нужно выучить антураж быта и обычаи Западной Украины середины 40-х лет и антураж и обычаи Восточного Берлина 50-60 х?

Восточный Берлин, 1950-е годы

З.Б.:  Я люблю этап подготовки работы к сценарию, когда ты должен погрузиться в нужную эпоху. А, чтобы точнее передать свою придирчивость к материалу, я расскажу одну историю. Одним из героев сценария должен был быть отец Инге, Курт, к которому едут она и Сташинский. Сцену их встречи я видел так, будто она происходила перед моими глазами — я знал все, что где лежало или стояло. Но, зная, что Курт курит папиросы, я должен был знать, которые именно. И я чуть ли с ума не сошел, выискивая месяц название папирос! Потому что разные папиросы курили разные люди, а которые подходят Курту? И я выяснил — это должны были быть папиросы F1. Но, невзирая на потраченные силы и время, я это из сценария убрал — с определенного момента этот факт перестал быть важным…

Я.П-Г.:  В одном месте сценария герои слышат песенку американской певицы Дорис Дей из фильма Альфреда Хичкока «Человек, который слишком много знал». Интересно, знали ли Вы, что Дорис была немкой с длинным  генеалогическим деревом, чьи корни уходят на 400 лет в прошлое?

З.Б.:  Нет, не знал. Как говорится в замечательном мультфильме «Панда Кунг Фу», случайности не случайны. Я изучал фотографии того времени — и тот баннер, который перекрывает окно Инге, взят из одной настоящей фотографии, и баскетбольный матч, в котором принимает участие Инге. Я жил два года в Берлине и хорошо выучил город, в котором жила и Инге. И саму Инге выучил. Все источники говорят о том, что она была очень некрасивой. А Сташинский, напротив, был красавцем. Почему и как он мог влюбиться у нее – одна из тайн этой истории.

Дом в Восточном Берлине, в котором жила Инге

Я.П-Г.:  Грубоватые черты лица и красивая фигура, как написано в вашем сценарии – это напоминает немецкую актрису Франко Потенте. Не под нее ли вы писали сценарий?

З.Б.:  Нет, к тому же Франка намного старше моей героини. Один из наших партнеров из компании Bavaria Film предложил Веронику Феррес, которую вы можете помнить по главной женской роли в фильме Рауля Руиса «Климт». Но она не Инге, хотя бы потому, что является исключительной красавицей. Лично я считаю идеальным вариантом Кирстен Данст, к тому же, как я выяснил недавно, она тоже немка (по отцу, который из Гамбурга). И мы уже переслали ей сценарий, и, по словам агента Ерика Кранслера, она не прочь принять участие в проекте, который был оценен словом «интересный». Голливудская компания Stone Village («Запятнанная репутация», «Линкольн для адвоката») тоже заинтересовалась проектом, и если Данст согласится, компания возьмет на себя ее гонорар.

Я.П-Г.: Тому, кто видел «Атентат» Янчука, — а фильм одно время был достаточно популярен, — лицо Сташинского, то есть актера и известного театрального режиссера Юрия Одинокого, крепко врезалось в память. Чьим лицом и как Вы собираетесь заменить эту стойкую ассоциацию?

З.Б.:  Это сложно. Потому что отправной точкой в этом должен быть ответ на вопрос, на каком языке снимать фильм? Если фильм будет международной ко-продукцией, маркетинговая стратегия заставит нас сделать его англоязычным. Не буду говорить о том, кого я видел в роли Сташинского, писавши сценарий. С нашими немецкими партнерами мы рассматривали две кандидатуры: Морица Бляйбтроя («Беги, Лола, беги») и Кена Дукена («Гран Парадизо»). Но если Мориц не является красавцем и в тоже время является сильным драматичным актером, то в случае с Кеном ситуация противоположна. То есть от каких-то иллюзий так или этак придется отказаться. Правда, прозвучало еще одно имя — немецкий актер и режиссер Тиль Швайгер. Но моменты кастинга на данном этапе являются второстепенными, нужно решать проблему с финансированием: с немецкой стороной все выяснилось, но ничего не понятно с нашей стороной.

Я.П-Г.: Последняя сцена в сценарии — это когда Сташинского и Инге переводят американские агенты в западную часть Берлина в тот же день, как стали строить печально известную Стену. Как вы думаете это снять – Стены уже нет, да и часть пустыря на Потсдамер Плаце, что была между стенами Западного и Восточного Берлина, давно застроена гостиницами и кинотеатрами.

З.Б.:  К счастью есть современные технологии, которые помогают дорисовывать часть уже построенной декорации. Хотя и они не могут решить действительную проблему некоторых моментов экранизации моего сценария: Берлина конца 50-х лет уже не существует. Сами немцы снимают Берлин середины XX столетия частично в Варшаве, частично — в Литве, а американцы, снимая, например, фильм «Расплата» с Хелен Миррен, «нашли» Берлин в Будапеште. Но не все можно найти, именно поэтому я большую ставку делаю на наших ребят из компании AMAVI films.

Я.П-Г.:  Думаю, тяжелее всего Вам будет придумать, как прокатить фильм в Украине таким способом, чтобы, образно говоря, и овцы были целы, и волки сыты.

З.Б.:  Да, я понимаю. Я думаю обойти политические моменты именно через использование любовно драматичного подтекста. И если бы меня спросили, какой слоган должен быть у фильма, я бы сказал так: «Любовь сильнее КГБ». Здесь не все сказано о моем фильме, но достаточно, чтобы привлечь зрителя в кинотеатры.

Бесседовал Ярослав Пидгора-Гвяздовский.

вернутся в список